интервью с участницей Искренковских чтений 2020 #искренковские_чтения
— Стефания, к каким выводам вы пришли, работая над диссертацией «Коммуникативные практики продвижения современного поэта»?
— Всё решает сарафанное радио, но даже его в настоящее время можно «сделать». Ещё слышится, к сожалению «а, это девочка, ну о чем она может писать, кроме любви», «выйдет замуж», а в сетевой лирике по комментариям интуитивно понятно, что мальчики-поэты как-то больше вызывают восторг именно потому, что они мальчики. Эстетическое воспитание, тяга к прекрасному не априорна в воспитании мальчиков, которым сейчас за 20 и которые пишут стихи. Мальчик-поэт на сцене — это магнетизм. К счастью, я перестала на это вестись. Примечательно, что в среде поэтов старшего поколения эти гендерные установки совершенно не заметны.
— Легко ли быть женщиной в академической среде?
— Моя альма-матер, СПбГУ, в этом плане очень про господство науки, вне гендера. Взять ту же Вербицкую, светлая ей память. Соотношение мужчин и женщин на преподавательских и управленческих местах в вузе, я бы сказала, 50 на 50. Лично мне не приходилось сталкиваться с пренебрежительным отношением к себе как к исследователю только потому, что я женщина. Однако, в провинции нередко дела обстоят иначе.
— Какие феминистские писательницы повлияли на ваше становление?
— Сильвия Плат с ее блестящим романом «Под стеклянным колпаком», практически вся Маргарет Этвуд, Вирджиния Вулф — иными словами, вся феминистская классика. Мне хочется больше раскрыть современниц: поэт Ольга Левская, она так описывает традиционные женские роли, что даже чайлдфри, читая ее тексты о «я еще раз хочу походить беременной», проникаются. Она — мягкая сила, она — не пропаганда. Отдельно хочу выделить итальянскую писательницу фэнтези Личию Троиси. Несмотря на то, что об этой книге я ни разу не видела упоминаний в фем-сводке, ее девятикнижие «Хроники Всплывшего Мира» как раз про это. Главная героиня — последняя выжившая полуэльфийка Ниал, нашедшая свое призвание в блестящем владении мечом, в некоторых главах описаны ее попытки найти свое «типично женское место» — и процесс отделения ее самой от навязанных обществом стереотипов. Мне всегда были близки героини ее типа. Фрекен Снорк с ее вздохами и любовью к зеркальцу, длинноволосая Рапунцель и все, в ком нет борьбы за саму себя, не были мне близки, как и бунтующие ради самого бунта. Мне может понравиться любая героиня, живущая свою историю, даже если она мать шестерых детей и обожает готовить мужу — если это устраивает ее саму, и она не чувствует, что что-то кому-то должна, что ей навязали это. Женщина очень по-разному может проявить свою красоту и силу.
— При написании биографии или при создании литературного персонажа или презентуя женщину её определяют через отношения с мужчинами — дочь, жена, сестра, вдова, мать такого-то…
— Одна профессорка из СПбГУ однажды отправилась на конференцию со своим мужем, не связанным с научной средой. Я запамятовала ее фамилию: пусть будет Иванова. Ее мужа записали как Mr. Ivanova. И это мне страшно понравилось.
Я приветствую эти определения, когда это история про взаимную любовь.
Я счастлива называться женщиной того человека, который счастлив называть себя моим мужчиной. Мне все-таки не хватает в мире мужчин, которые были бы горды называться сыном, мужем, братом, вдовцом и отцом Женщины.
Радует, что все больше людей берут матчества. Я, воспитанная в типичной советской однополой семье – мама+бабушка, с удовольствием взяла бы «Ольговна-Иевна» вместо «Антоновна», потому что человек по имени Антон, биологический отец, не проявлял участия в моем развитии.
— В каких музеях женщин-творцов вы были, какие считаете нужными создать? В честь кого вы назвали бы улицы и площади вашего города?
— Сходу могу вспомнить только Ахматову: признаться, я не очень ходок по музеям, мне ближе максимально непосредственное общение с автором – через книги, письма и мемуары. Недавно ушла из жизни замечательная поэтесса и бард – Елена Касьян. Это очень важно было бы назвать что-либо в ее честь. Я бы выбрала для нее площадь: улицы и проспекты похожи на ручьи и реки, Лена же – море смыслов. Критически важно иметь в мире топонимы в честь Светланы Алексиевич, здесь нужна прижизненная коммеморация. Нужен музей Сильвии Плат. Мучительно нужен. Можно сказать, он необходим лично мне. Галина Гампер – прекрасная поэт из Питера. И ей нужен. Меня, если честно, беспокоит такое засилье топонимов в честь Ленина: не мне оспаривать его заслуги, но я представляю диаспору поэтов и поэтесс, и хочу действовать в ее интересах.
— Может быть, голос женщин уже достаточно слышен?
— Пока акушерки будут орать на рожениц «с мужем кувыркалась, не орала, че тут орешь», пока все матери не будут мягко и тактично рассказывать дочерям о месячных, пока одна будет отбивать парня/девушку у другой бестактными методами, пока женщины с маленькими детьми остаются одним из самых беззащитных слоев населения, пока будут замазывать синяки от побоев мужа и родни и врать, что все хорошо, пока на девушек, решивших посвятить свою жизнь не семье и детям, будет оказываться сильнейшее репродуктивное насилие – голос женщин не крик, а только тихий шепот.
Меня вообще выворачивает от этой двуликости отношения к женщинам между «в подоле принесешь – убью» / «материнство-истинное и единственное предназначение женщины».
Голос женщин начнет обретать настоящую силу, когда все без исключения женщины перестанут унижать и оскорблять других женщин. «Ниче, я тоже рвалась, и ты потерпишь», «Бьет тебя твой мужик, значит, любит», «Разожралась, как корова», «Сука, падла, мужика моего увела», «Ненавижу свою дочь за то, что она красивее меня», «Сама виновата» из женских уст, адресованные женщине – это то, что я очень хотела бы видеть исчезнувшим из лексикона навсегда.
Пользуясь случаем, хочу выразить признательность кризисному центру «Птицы» Натальи Никифоровой. Я лично пользовалась их психологическими услугами и знаю, как цельно и чутко они делают свое дело.
— Часто говорят, что вина за правовое и сексуальное невежество лежит на людях, создающих тексты — на журналистах, писателях, поэтах, сценаристах — именно они транслируют миф о романтической любви, создают патриархальные описания сцен секса, предлагают женщинам рабские ролевые модели, а мужчин убеждают, что насилие — неизбежная норма. Работает ли это в обратную сторону? Изменив текст, можно изменить мир?
— Да, эта сила очень страшна. Но и на этого зверя есть свой волкодав, как поёт Хелависа. Весьма фем-певица, я вам скажу. Женщина в ее произведениях – ого-го, а не безголосое создание. У читателя, зрителя, слушателя есть не менее мощное оружие: обратная связь. Здраво мысля о прочтенном, просмотренном и прослушанном, мысля не только в стол и на кухне, но и в публичных пространствах, критикуя, комментируя, аргументированно и ожесточенно, они могут изменить вектор этой силы. Даже самый домостроевский фильм, вызвав шквал протестных комментариев, имеет куда большие шансы изменить что-то в мире, нежели произведение искусства, в котором нет конфликта, о котором не хочется громко спорить.
— Сделав несколько твиттов, писательница Джоан Роулинг фактически возглавила мировое феминистское движение. Следите за этой ситуацией?
— Меня очень радует все, что делает и говорит Джоан. Ее тезис о том, что если стереть разницу между полами, то и однополая любовь утратит свой феномен – великолепен.
— Цензура в современной России…
— Она работает страшно, это цензура демонстративного отсутствия вариаций, предлагаемая обществу. Взгляните на большинство постеров о, например, покупке жилья или рекламе супермаркетов. Везде изображена нуклеарная семья, женщина с детьми. Должны изображаться и другие семьи. Впрочем, миллениалам, рожденным после меня, больше повезло: они имеют возможность сразу приступить к изучению огромного количества альтернативных источников информации.
Про цензуру в целом: ну очень смешно, когда на книгах классиков с элементами насилия и убийства с расчлененкой стоит 18+, в то время как мальчики продолжают неистово гоготать, узнав, что у девочек-подростков начинаются месячные, да и в принципе случайно «протёкшая» женщина вызывает едва ли не больший ужас в толпе, чем вышеупомянутый трэш в фильмах и книгах! То есть, естественная кровь — это страшно, позорно и стыдно, а фильм «Пила» — нет.
—Только по новостям коэффициент фемицида в России 2,2. Вместе с тем самооборона карается как убийство. Как это изменить?
— Это очень, очень сложный вопрос. Получается, в нашей стране нужно выбирать: либо быть убитой, либо сидеть в тюрьме. Знаю лишь одно: поэзия не в силах решить эту проблему.
У меня есть текст, вдохновленный разными женщинами, кто героини в моих глазах. Одна из вдохновительниц — азербайджанка, которую я с другом выкрала из ее села, где ее насильно выдали замуж в 15 лет и не пускали даже в библиотеку, чтобы, не дай бог, «она не стала умной». Спустя месяц ее поймал федеральный розыск. К счастью, родители пересмотрели свои взгляды и дали ей возможность жить свободную жизнь. Она снимает жилье в городе, где учится, у нее все хорошо. А одна из героинь этого текста — прямая отсылка к сестрам Хачатурян. Сложно назвать это прямым посвящением, стоит мне сесть за тему женщин в поэзии — я как будто слышу много женских криков или молчания, именно что много, и получаются тексты-сплавы, из разных металлов, но одной боли.
почему они не бегут, что их держит в такой тюрьме —
пишут “два” через “не могу”, единицу держа в уме?
почему они в инстаграм постят фото всегда вдвоем?
а на снимках не видно драм за фильтрованным бытием
для сокрытия всех следов — крем тональный и рукава
не выходят из берегов реки, если вода мертва
у одной никого совсем: ни любви, ни её самой
застарелый страх “жить как все” заметает дороги тьмой
и она бы сбежала прочь, если б высветилось, куда
у нее скоро будет дочь, мужем спрятаны паспорта
не жила никогда в шелках, под убежищем длинных кофт
руки — в розах и васильках ссадин, шрамов и синяков
у другой есть и целый мир и звенящая тишина —
только это — бесплатный сыр в мышеловке, где мышь — она
как сыр в масле, ей говорят, ты катаешься по земле…
муж ее не в пример богат, вечерами навеселе,
дома он выпускает гнев, скрытый от посторонних глаз —
он цистернами возит нефть, и никто ему не указ
третья, тут ведь как повернешь — чуть удачливей первых двух:
под рукой оказался нож, и огонь злобных глаз потух,
“довела его, довела, виновато во всём бабьё”
синебрюхие купола не подходят рукам её
пишут в чат: “у меня все гуд” и уже не заходят в чат.
почему они не бегут?
почему они
все
молчат?
— «Фемицид» — важное слово?
— Самые важные слова либо замалчиваются, либо обесцениваются.
К сожалению, я довольно часто встречаю следующее: те женщины, кого не били, не унижали, в чьем кругу такого не происходило, просто не верят, считают, что другие сами виноваты, а уж с ними-то точно такого не случится. Я обычно им рассказываю историю про мужа, который очень любил свою жену, а потом вывез в лес и отрубил руки. Или про Соколова и Ещенко. Вроде тоже ведь любил, ничего, как говорится, не предвещало. Так вот: ни одна из нас не застрахована. В самой несексуальной одежде, в самом приличном публичном месте. Одной моей подруге мужчина в метро прямо перед лицом достал член и начал мастурбировать. Я говорю: что ж ты не закричала на весь вагон? Она ответила: ну, я не так воспитана. А кто воспитывал? Мать. Которая просто не представляет, что может быть вот так. Абстрактный насильник на улице с ножом – это то, о чем можно предупредить дочь, а о дрочуне в метро – нет, потому что как такое в здравом уме вообще предусмотреть можно?
— Какими всемирными женскими акциями вы интересуетесь?
— Я люблю акцию #янебоюсьсказать, она очень помогает выпустить из себя истории, не дающие жить дальше, и понять, что ты не одна. Понравилась и акция в Инстаграме, где места шрамов и побоев девочки закрасили блестками.
Мой главный способ поддержки любых акций не привязан к конкретной дате. 8 марта – это всего лишь один день из 365 в году, стихи же можно читать в любой день, потому что проблема существует все 365 дней, у нее нет отпусков.
Клип на стихотворение «Тыжедевочка» набрал почти миллион просмотров. Мы сняли его с первого дубля. Там на заднем плане женщина прислуживает мужчинам, которые ее не замечают, а я разбиваю камеру молотком. На самом деле, камера не пострадала, зато у комментаторов-мужчин почему-то знатно бомбануло.
Тыжедевочка, тыжедевочка, значит – шей.
Не сутулься, тяни носок да рубашки гладь.
Все должно идеально быть в комнате и в душе:
сотня книг о любви, что в жизни тебе не знать.
Тыжедевочка, сигарету не поджигай,
чтобы легкие не бывали твои черны.
Ну какой из тебя охотник или джедай?
Меч твой – нож, и враги – капустные кочаны.
Тыжедевочка! Ну какой из тебя юрист?
Твое дело молчать, а крики – в родильный дом.
Тварь дрожащая, за права свои не борись.
Воды патриархата не вычерпать решетом.
Тыжедевочка. Тыжебудущаяблинмать.
Ты всего лишь для продолжения рода путь.
Если будет муж об колено тебя ломать,
значит, дуб из себя не корчи, тростинкой будь.
Возлюби, пусть и нитакого, но своего.
Тыжемать тыжедочь тыжебаба тыжежена…
…Тыжедевочка миру этому ничего
не должна.
Я думаю выпустить футболки «Тыжедевочка миру этому ничего не должна» и привязать их выпуск к какой-либо акции или придумать свою. Нужно время. Хорошие идеи рождаются непросто.
#MeToo Проблема домашнего насилия также очень сильно волнует меня. Мой первый возлюбленный, писатель Михаил Елизаров, с которым мы встречались 8 месяцев в 2013 году, бросил меня без объяснений, и, когда я в очередной раз пришла на его концерт, чтобы задать вопрос – почему, он поставил мне фингал под глазом. Это старая история, но сейчас я считаю нужным сказать о ней. Этому человеку уделяется много почестей в последнее время, он очень даровит – но его поступок он никогда не сможет оправдать, как и любой, поднявший руку на женщину. Любую. Это просто грубость, это ни разу не про «домашнее», но я искренне любила этого человека и посвятила ему много стихотворений, которые он даже хвалил, а люди продолжают читать их. Мне жаль, что тогда, в свои 18, я не дала ход этой истории в СМИ. А у нее есть очевидцы. И, конечно, обвинили меня – потому что в нашей стране виновата женщина. Заявление в полиции не принесло никаких результатов.
