интервью с участницей Искренковских чтений 2020
— Людмила, расскажите о женщинах, которые повлияли на ваше становление. Кому бы поставили памятник?
— Марина Цветаева. Я считаю, что она – наряду с Ахматовой, положила начало не только женской – в самом высоком значении этого эпитета – поэзии, но и понимании того пути, который проходит женщина, становящаяся значимой личностью. Многое мне дала дружба с Марией Арбатовой, которая на рубеже 1980-90-х провозгласила русский феминизм, заявив, что настоящая женщина борется не за право быть вровень с мужчиной, а за право становиться и быть истинной женщиной, находясь при этом в полноте человеческой личности проявляя себя в любой, выбранной ею области деятельности. Еще – Елена Кацюба, которая органично сочетала в себе большого поэта, преданную и любящую жену, замечательную хозяйку, соратника мужу, товарищам по цеху и умение быть очаровательной и красивой женщиной. Памятников Цветаевой, слава Богу, много. Кацюбе еще будут, пусть и немного. Нина Искренко тоже оказала на меня влияние, но в меньшей степени – в силу того, что мы ровесницы, и проходили становление в одно время, занимаясь только литературой. Думаю, и Искренко будут памятники. Всю свою жизнь я наблюдала женские судьбы и, полагаю, сделала из этого достаточно серьёзные выводы.
Обе мои бабушки, царство им Небесное, были «Вассами Железновыми», хотя выражалось это по-разному – в силу того, что одна вышла замуж по любви, а вторая – потому что любимый отец рекомендовал. Этим определились уроки жизни, которые я усвоила, глядя на их жизнь. Я унаследовала от них упорство и силу духа, а также умение уважать семейные ценности. Мама же дала скорее возможность увидеть отрицательную сторону привязанности к мужчине, царство ей Небесное, я никому не судья и меньше всего женщине, давшей мне жизнь. Она была удивительным человеком, во многом для меня загадочным – в своей бесконечной любви к жизни и ко всем людям, от нее я унаследовала терпимость, которая также необходима в жизни. Мне пришлось учиться сочетать силу и умную уступчивость, но похвалиться большими успехами в этом не могу.
— Был ли у вас опыт работы в чисто женских литературных группах или участия в женских сборниках и фестивалях до Искренковских чтений?
— Опыта работы в группах нет. Смысл вижу, и очень большой, и уже написала об в моих статьях о женской литературе, и в интервью, данном мною журналу «Артикуляция» года полтора назад. Мне были интересны чтения в целом – как явление. Одно время я плотно занималась женской литературой, и даже Сообщество Активно Беседующих Женщин создала (вместе с Даной Курской). Но лично себе я ответила на главные вопросы в этой области бытия, и сейчас занимаюсь другими. Но женскую тему поддержу всегда.
— Как праздновать юбилей Нины Искренко в следующем году?
— Развивать #искренковские_чтения, привлечь специалистов к работе над её архивом, издать сборник статей о творчестве Искренко – вместе с воспоминаниями хорошо знавших её людей. Вообще, всё, что делается вокруг имени и творчества Цветаевой. Но, повторяю, сейчас идёт перелом эпохи, и трудно сказать, какие сложности и какого рода значимые факторы возникнут на этом пути. В любом случае это начинание продуктивно в смысле взаимодействия женщин-литераторов – в том числе для осмысления того, в чём мы все сегодня находимся. И надо на чтениях прослеживать то новое, что проявляется в современной литературе. Думаю, можно и конференции проводить – как это делается, например, в связи с именами Хлебникова и Сапгира: темы там самые широкие, не только про Хлебникова и Сапгира.
— Расскажите о своих литературных проектах.
— Многие годы я была поэтом и литературным критиком, в обеих этих ипостасях я отдала большую дань женской литературе. И счастлива, что одно из моих чисто женских стихотворений («Это всё попущение Божие…») положено на музыку и исполняется в мужском варианте – автор музыки (Юрий Берг, участник дуэта «Апрель») попросил сделать мужской вариант, и это получилось легко. В литмастерской больше женщин, но пока более успешно прогрессируют в ней мужчины. Но лично я во всех своих проектах не делаю гендерных различий. Полагаю, что лично для себя я поняла нужное мне, в стихах это отражено, а чтобы писать об этом, надо выходить за пределы художественной литературы. В настоящий момент я работаю над Календарём поэтов – 2021 «Поэты – Достоевскому», все 24 автора уже укомплектованы, надеюсь, он выйдет не позже середины октября. Работаю над несколькими книгами, которые выйдут в издательстве нашего клуба LitClub ЛИЧНЫЙ ВЗГЛЯД. Раз в месяц проводим клубные чтения – также он и оф лайн. Начали подготовку к проведению нашего клубного фестиваля «Поэзия со знаком плюс», который традиционно проводится в конце октября. Продолжаю вести мастер-классы в моей литературной мастерской, которая теперь проводится в смешанном режиме – оф- и онлайне – с октября начинаем новый годовой цикл. Вся информация есть в моём ФБ – вести аккаунт у меня нет времени, но обо всем происходящем я размещаю объявления.
— Если бы вы делали Женский музей, как бы выглядели залы?
— Для женщин-литераторов отвела бы отдельный зал, где каждой был бы посвящён отдельный стенд.
— Что вы думаете о дискуссии насчет «женской ролевой модели» в русской литературе — женщина-жертва или женщина-демон, второстепенный ресурс, бездеятельный фон. Стараетесь ли создавать новые ролевые модели для девочек в своих произведениях?
— Я не в восторге буквально от всех героинь классической русской литературы без исключения – и «жертв», и «демонов», да и от последующих по времени героинь русской литературы не в восторге. И не вижу, о чём тут можно дискутировать. Моя любимая героиня еще с юности – Констанция из книги Эрве Базена «Встань и иди». Аналогов в русской литературе не знаю, может быть, пропустила. По настоящему, на мой взгляд, женский вопрос был поднял в первый раз в пьесе Тренёва «Любовь Яровая» (1926), где любимая жена говорит любимому мужу «За счастье припасть головой к твоей груди какие головы к твоим ногам положила». Только во второй половине ХХ века возникла сначала так называемая «гинекологическая» женская литература – осознания своего положения, и тут любимый мною шедевр – рассказ Полины Слуцкиной «Студень», а потом – литература становления, и тут я могу назвать Леру Манович. На мой взгляд, всё ещё впереди, да и литература сейчас кардинально меняется. Что касается меня лично, то всё – в моих статьях. В стихах же моих – легко прочитывается личный путь, также включающий в себя осознание, становление и дальнейшее развитие.
— В России высокий уровень насилия над женщинами, число убийств женщин родственниками и знакомыми в десятки раз превышает цифры европейских стран. По этому показателю Россия ближе к странам Латинской Америки. Какой выход вы видите из этой ситуации?
— Выход – в обретении женщинами способности быть независимыми и уметь постоять за себя – во всех смыслах – от занятий боевыми искусствами до умения вести свой бизнес или становится чиновниками высокого ранга и быть финансово и юридически независимыми. И как можно более четко понимать, в чем различие природы женщины и мужчины. Дурой по жизни не надо быть, а это очень-очень сложно – по себе знаю. Беззащитных детей, конечно, жалко. Необходимо их выявлять и проводить соответствующую работу. Но это легко написать, а в жизни все переплетается и часто режется по живому. Но насильникам любого рода надо давать окорот. И просвещать, и учить и женщин, и мужчин.
— Сталкивались ли вы с дискриминацией в литературе или иной профессиональной деятельности — по причине того, что вы женщина?
— С прямой дискриминацией – нет. С «особым» отношением к женщине – да.
— Пять женских книг, изданных в последнее время — которые вы посоветовали бы прочитать каждому?
— Мария Галина “Всё о Лизе”, Александра Николаенко “Убить Бобрыкина”, Евагения Некрасова “Калечина-малечина”, Ольга Славникова “Прыжок в длину”,
Дана Курская – Андрей Явный “Средство от земли”.
— Как называются ваши книги и как их можно купить.
— В настоящий момент я работаю над новой книгой избранных стихов, надеюсь, в 2021 году она выйдет. Пока можно прочитать в сети «Месяцеслов» (М.: Стеклограф, 2017). Некоторое количество экземпляров осталось в Фаланстере», там же есть еще несколько экземпляров книги моих избранных статей «Тексты в периодике» (М.: ИП Елена Александровна Пахомова, 2016, серия «Классики XXI века»). Некоторое количество книг есть у меня дома, если кому-нибудь интересно – пишите. Более ранние мои книги разошлись давно, макетов не сохранилось, и они принадлежат только истории. В издательстве нашего клуба вышел составленный мною сборник рассказов «Реальный магизм» (М.: Личный взгляд, 2020), в котором есть и мой рассказ, написанный в соавторстве с Андреем Цукановым. Очень рекомендую. Он есть в «Фаланстере», и у меня еще несколько экземпляров, эту книгу будем допечатывать.
***
Это всё попущение Божие –
от зачатия до падения.
У тебя горячая кожа,
остальное – мое наваждение.
Это всё бунтари на ветках
небеса славословят в трубы.
Ты бываешь ласковым редко
и почти не бываешь грубым.
Это всё от корней истоки,
поднимаясь, питают крону.
Никогда ты не был жестоким,
только был всегда посторонним.
Это всё царапин ожоги
на отвесном пути к подножью.
Если я имею чужое,
то возьми его, Господи Боже.
***
вот и нет у тебя жены
есть зима и воздух горячий
из решётки резной стоячей
и рисунок кудрей парящий
по-над памятью говорящей
вот и нет у тебя жены
есть свобода от ближних давлений
кубометры пространств без волнений
мириады других измерений
и фигур для волеизъявлений
только нет у тебя жены
pax vobiscum – яну без ини
то не слёзы, то звёздный иней
серебрящий Господне имя
по-иному для ян – отныне
по-иному для инь – отныне
***
Небо синее-синее выжжет тебе глаза,
чтоб в глазницах могли прорасти оконца.
И тогда ты увидишь – если поедешь назад,
что ты сделал чёрным моё золотое солнце.
Сколько колосьев невызревших там и тогда,
в поле, распаханном – не тобою.
А над ними – года, нет, над ними – вода,
тяжёлая, заражённая болью вода,
чёрный штрих-код, несомый тяжёлой волною.
Поднимаю руки. Я делаю это с трудом.
Но я делаю: я крушу и бушую.
Под ногами осколки – мой бывший дом.
Но живу я. С трудом, но живу я, дышу я.
Кто поднимет мне веки? Кто скажет мне «имярек»?
В жёлтых водах каких древних рек
растворится мой мозг, в биллионы солнц облекаясь?
Человек уходит. Or not to be тебе, человек?
Я иду – в глазах твоих более не отражаясь.
***
Слава Богу, сиденья в миру большие –
можно пятую точку вместить удобно
и сомкнуть наконец веки.
Мир под веками плотен, огромен, бесшумен,
мир плоти воздушной и огненных молний.
Далеко ли до неба? Знаю, что далеко.
Даже самого близкого.
Подай рукой.
Как натружены пальцы твои,
поклонник Бориса и Глеба.
Как натружены губы твои,
Призывающие мой покой.
Жити-жить бы тебе, не зная моих молитв.
Быти-быть бы тебе вдали от огня и пепла.
Знаю, что не жалеешь. Но воздух в огне горит.
Но и огня без воздуха нет и не было бы.
***
Я люблю тебя через тлен и прах,
я люблю тебя на семи холмах,
я люблю тебя через боль и страх,
через слово «друг», через слово «враг»,
через слово «жизнь», через слово «смерть»,
через лай и визг и глагол «не сметь»,
пусть закон для всех, и диктует плеть,
и в зенит вдвоём не дано лететь.
Через тлен и прах, через боль и страх
я люблю тебя на семи ветрах,
и не видно слёз на моих глазах,
лишь огнём горит солнце в небесах.
***
плечо в ночи
сгущенье плоти
плати потом
слюной и потом
дыханье густо
и воздух плотен
дрожит зародыш
сквозь поры плоти
и плавный вырыв
зазвёздный сгусток
теснее плечи
плотнее плечи
из точки каждой
объём Единый
и ниже крыши
и чётче краски
и легче быть Я
и легче есть ТЫ
и осиянно дыханье плоти
и не обманно обратно в поры
целую точки плечей объема
целебной ночью
в объёме дома
Людмила Вязмитинова – вечер в библиотеке Лефортово (3 части)
