Слово “самооборона”, как и “домашнее насилие” — из словаря патриархальной юстиции.
“Самооборона” — о ситуации, когда женщина вынужденно вступает в бой с насильником.
“Самооборона” создает ощущение исчерпывающего описания произошедшего.
Почему женщина ранила или убила насильника? Потому что женщина находилась в опасности и это была самооборона.
Но это патриархальная ловушка, патриархальное представление о преступлениях.
Попробуем найти другой ответ. Почему женщина убила насильника? Как она вообще оказалась в такой ситуации? Потому что при попустительстве государства происходил фемицид. И женщина, реализуя своё право на жизнь, препятствовала фемициду.
Случай “самообороны” необходимо трактовать как незавершенный фемицид.
Нет и не может быть никакого превышения незавершенного фемицида. Превышение работает только для другой стороны, для патриархата, превращая незавершенный фемицид в завершенный.
Женщины, которые препятствовали фемициду, не могут преследоваться законом. Не должны арестовываться, повергаться суду. Их не за что преследовать. Не бывает обратной дискриминации угнетаемой группы, нет такой степени препятствия патриархальному акту фемицида, которую можно запрещать юридически.
Женщины, которые оказываются один на один с патриархальным насильником, не самостоятельно попадают в эту ситуацию. Патриархальное государство не предоставляет женщинам никакой защиты, никак не гарантирует даже право на жизнь — при этом неустанно требует соблюдения множества обязательств по отношению к себе. Предотвращая фемицид, женщины ещё и выполняют обязанности несостоятельного государства, государства-импотента. То есть сначала они платят налоги мужскому государству (якобы защитнику), а затем сами делают работу, за которую заплатили мужскому государству (сами себя защищают). 79% осужденных за убийства мужчин россиянок “оборонялись”.
“Курсы женской самообороны” в самом своём названии отрицают существование фемицида. Самооборона тут предполагается паранойяльно-патриархальная — от абстрактных врагов, злодеев, преступников. Женщину помещают в мачистскую систему взглядов, убеждают жить в необходимости постоянной готовности к нападению. Женщину делают патриархальной.
Да, конечно, инструкторы говорят о том, что противостояние будет с мужчиной. Да, они говорят, что, скорее всего, это будет хорошо знакомый человек или интимный партнер (сравните статистику фемицидов и незавершенных фемицидов, насколько чаще не-убивает незнакомый). Разговоры о готовности к самообороне, подготовка к нападениям локализуют проблему и никак её не решают, вообще никак. Причина фемицида не в том, что женщины слабее, но в том, что мужчины не знают о праве женщин на жизнь. Если вооружить всех женщин, это ничего не переменит, на всякую силу найдется превосходящая, гонка вооружений — метод патриархата.
Проблема в насильниках, а не в жертвах. Только антифемицидная реформа власти (квотирование), системы образования (программы по неагрессивному решению конфликтов), феминистское реформирование медицины, полиции, юстиции будут эффективными. Пример — страны с низким уровнем фемицида.
Так почему мы повторяем слово “самооборона” за патриархальной юстицией и отказываемся видеть незавершенный фемицид? Чтобы ничего не менялось?
